«Сказки Долли» Книга № 9337 - Страница 28

Огни воспылали с новой силой и теперь охватили не только руки, но и мои волосы, а сердце тем временем напевало какую-то забытую веселую мелодию, словно сегодня был настоящий праздник, может быть, даже день рождения.

Пока мы стояли, обнявшись, солнце окончательно село, и белая огромная луна с изощренным рисунком кратеров на поверхности воцарилась на небе. Я посмотрела на нее внимательно, и мне показалось, что она мне подмигнула. Я рассмеялась. Чудеса были сегодня везде.

Темный Лес расступился, мое огненное свечение красным пламенем освещало наш путь, а огромная луна важно следовала за нами, превращая дорожку в переливчатый ковер, сотканный из перламутра. Я почувствовала себя как в сказке — столько торжества было сегодня в этом Лесу. Наконец мы вышли к опушке. Мой друг почтительно снял свою руку с моей и остался где-то позади. Я поняла, что мы пришли, и замерла.

Посередине поляны, словно сотканная из лунного света, стояла Молли! Моя прекрасная чудесная хозяйка!.. В белых перламутровых одеждах, стройная и строгая, она была настоящим чудом. Господи, как я ждала и как из последних сил верила, что этот момент настанет! Какое счастье видеть тебя такой прекрасной, здоровой и живой! Слезы выступили на глазах, но я сдержалась.

Молли не шевелилась, я видела, что она сосредоточенно смотрит на меня. Я тоже не могла отвести от нее взгляд, от ее красоты, от ее внутреннего свечения, благородства, всего того прекрасного, что значил для меня ее образ. Я была так взволнована нашей встречей и поняла, что она тоже волнуется: мощные электрические лучи нервными волнами струились из нее в разные стороны, так же, как мои огненные.

Сейчас я видела перед собой самое дорогое и самое прекрасное для меня лицо на свете. Эти сеточки мелких морщин вокруг глаз, говорившие о веселом нраве; эти продольные бороздки от многочисленных улыбок вдоль мягких нежных губ; этот прямой аккуратный профиль, говоривший о внутренней силе и терпении; эти тонкие брови с легким подъемом, говорившие об открытости натуры и умении удивляться и радоваться; этот твердый подбородок, говоривший о прямом характере, и эта женственность, деликатность, шелковистость лица, которая могла быть дана лишь свыше, чтобы служить талантом превращать всё вокруг в негу и цветы, освещать всё, чего касался этот добрый, но могущественный и глубокий по силе взгляд.

Своими огненными пальцами я коснулась своей щеки и губ, будто впервые прикасаясь к ним, и то же самое сделала Молли своими перламутровыми светящимися пальцами. Я продолжала исследовать свои глаза и лоб и чувствовала, будто Молли нежно касается меня. Я не могла поверить: то, что я вижу перед собой, — это правда. Я знала это лицо до боли и вновь открывала его для себя, словно чужое.

Как же я люблю тебя, моя дорогая. Ты самый лучший, самый дорогой мой человек на свете. Одна на миллион. Таких, как ты, больше нет. Как я мечтала увидеть тебя живой. Как я хочу обнять тебя. Как я хочу быть с тобой. Что бы ни случилось, кто бы или что бы ни разлучило нас, я прошу прощения у этих сил и прощаю всех врагов, лишь бы этот миг не заканчивался.

Я закрыла глаза, моя кожа горела, сердце бешено колотилось, подогреваясь внутренним жаром. Я должна вспомнить! Я должна узнать, кто я. Должна быть весомая причина, которая так жестоко раскидала нас с Молли по разные стороны вселенной и превратила мое сердце в картонную погремушку. Я вновь открыла глаза и со всей силой, что кипела во мне адским пеклом, посмотрела в глубокий и туманный взгляд моей второй половины. И я вспомнила…

Мощной волной, похожей на потоки дикого цунами, память обрушилась на меня! Воспоминания гигантскими метеоритами проносились мимо, разрываясь грохочущими снарядами вокруг. Наконец большая безмятежная белая луна сорвалась со звездного полотна и упала, погружая меня в этот белый взрыв чередующихся событий, о которых я думала, что похоронила их навсегда. То, что я увидела в конце осевшего пепла и осколков воспоминаний, полностью парализовало мой дух. Лишь растущая обжигающая волна боли желчной лавой поднималась из моего нутра, и огненным смерчем она вырвалась из почерневшего, словно уголь, рта одним словом: «Драго!!!»

В этот момент сквозь какую-то пелену я увидела, как Молли бежит ко мне, и несмотря на оцепенение, я подалась вперед. Она обняла меня в тот момент, когда я почти превратилась в пылающий пожар, сгорая на глазах, и чудесная теплая волна чего-то родного, чего-то любимого шелком окутала меня, утешая и умиротворяя. Она целовала мое лицо, обнимала меня, что-то нашептывала мне; от ее присутствия и нежности, от долгожданности и трепета этих прикосновений я словно забыла, что минуту назад жуткие картины памяти удушающей чернотой вошли в мое сознание. Она улыбалась мне и нежно щипала за щеки, в ее взгляде я читала надежду, веру и любовь. Ее прохладные прикосновения, аромат ее кожи, шелк волос, ее душа и свет вновь вернули меня из волны непреодолимого черного отчаяния.

Она взяла меня за руки и попросила довериться ей. Какие могли быть сомнения! Я готова была еще тысячу раз пройти то, что прошла ради нее, еще раз окунуться в самое черное и ужасное, что случилось с нами, только ради того, чтобы знать: этот момент счастья настанет. Это была моя Молли. Боже, как я любила ее, любила ее больше всех на свете. Одну на миллион.

Лес окрасился необычным сиянием, то перламутровые, то огненные вспышки фантастическими салютами празднично раскрасили небо. На поляне стояли две молодые женщины, которые как две капли воды были похожи друг на друга. Эта восхитительная картина завораживала и трогала воображение гостей Леса в этот чудесный удивительный день 31 декабря. В день, когда здесь начиналась настоящая магия!